Форум » Фанфикшен » Обмен персоналом by Последняя_Из_Династии » Ответить
Обмен персоналом by Последняя_Из_Династии
Зорин Блиц: http://www.liveinternet.ru/users/2542499/ Обмен персоналом - Уолтер!.. Уолтер, чтоб тебя!.. Проклятье… - я с едва слышной руганью спускалась по лестнице к входной двери, в которую уже пять минут кто-то настойчиво и с наслаждением долбил. К слову сказать, именно поэтому я так не люблю воскресенья. В этот выходной Уолтер постоянно занят какими-то своими исследованиями, о которых никто, кроме, возможно, Алукарда (да и то маловероятно) не знает. И каждый раз в воскресенье обязательно кто-нибудь с утра пораньше припрётся! Нет, я, конечно, не против гостей, но не с утра же! Мне ж тоже поспать хочется! А эти самые, гм, гости, узрев, кто именно им открывает двери поместья Хеллсинг, искренне впадают в ступор и уже потом неискренне восхищаются тем, что, мол, глава организации «Хеллсинг» не чурается сама открывать дверь посетителям. Итак, Уолтер опять запропал в одной из тайных комнат поместья, которых здесь видимо-невидимо. Дверь встретила меня целым оркестром: к частым ударам прибавились ещё и трели звонка. - Да иду я, иду… Кого там нелегкая принесла на мою голову?.. А-а-а-а!!! – едва открыв дверь, я с визгом отшатнулась, глядя на улыбчивого майора. – М-монтана?!? - Доброе утро, леди Хеллсинг, - культурно поприветствовал меня глава «Миленниума». – Надеюсь, я не потревожил вас в столь ранний час? Я молча помотала головой. За спиной Монтаны мрачной фигурой телохранителя возвышался капитан Ганс Гюнше. Почему-то с чемоданом. Мне не понравились как чемодан, так и пасмурное выражение и без того обычно безрадостного лица оборотня. - Хозяйка! Что, где, когда?! Враги, атака, Андерсон?!?... – сзади меня появился взъерошенный вампир. Безумные красные глаза наткнулись сначала на неулыбчивую мину Гюнше, затем отыскали невысокого предводителя «Миллениума». Алукард немного потаращился на незваных гостей, потом с явным разочарованием (и, надо сказать, моим тоже) убрал «Шакал» и «Кассул» под плащ. – А-а, «Миллениум»… - Доброе утро, лорд Алукард, - поздоровался и с ним майор. – Вы, как всегда, бдительно стережете покой своей госпожи? Алукард что-то неразборчиво пробормотал в ответ, пристраиваясь за моим левым плечом и сверля нехорошим взглядом оборотня. Гюнше было как-то на это наплевать: вервульф пасмурно оглядывал величественные декорации холла. В холодных голубых глазах проявилось некое подобие интереса. - Надеюсь, леди Хеллсинг, вы не думаете, что мы заглянули к вам случайно? – «обеспокоено» поинтересовался Монтана и протянул мне небольшой конверт с королевской (…?!?) печатью. – Мы здесь исключительно по делу. Правда, капитан Гюнше? - Да, гер майор, - уныло кивнул оборотень. Я передернула плечами: теперь холодные глаза вервульфа были направлены на меня. - Прошу вас, леди Хеллсинг, прочитайте королевскую волю, - майор подавил непонятный смешок. Я, подозрительно косясь на Монтану и его ручного оборотня, открыла конверт и развернула послание. Алукард за моим плечом с едва слышным шуршанием наклонился вперед, заглядывая в королевское письмо раньше меня. - Твою… - внезапно прохрипел он, стальной хваткой вцепляясь в моё плечо. - Что там? – удивилась я, заглядывая в свою очередь в послание Её Величества. – Ой… Поясню, что за «ой». Оказалось, что Её Величество наравне с немецким послом (пардон, германским) заинтересовалась, а что же будет, если сотрудника «Миленниума» отправить на недельку (до второго, что называется) в «Хеллсинг», а сотрудника «Хеллсинга» - в «Миленниум». Как это обычно и бывает, мнения глав организаций спросить забыли. - Так, - протянула я, снова пробегая глазами по строчкам письма: сзади меня неслышно появлялся народ. – Так… - Да, леди Хеллсинг. Нас кинули, как говорится, - уныло покивал Монтана. – Кого вы отправляете в «Миленниум»? Я покосилась на Алукарда. Алукард, прекрасно представляя улыбчивую физиономию Дока, оживленно кивал в сторону сонной Виктории. Уолтер, странно улыбаясь, поднял руку, как ученик на уроке. Бернадотте, мрачно окинув его красными от недосыпа глазами, начал подражать Алукарду, кивая на дворецкого. Позади этой компании столпился персонал замка и «Дикие Гуси». Предположим, пошлю Уолтера… Здесь такое начнется! Викторию – подобное стрясется с «Миленниумом». Да, надо послать Викторию…А если?.. Мой хищный взгляд упал на Алукарда. Вампир, прекрасно помня, чем подобные взгляды для него кончаются, сглотнул и устремил на меня умоляющие глаза. От этого моя улыбка стала ещё шире. - Помнится, Алукард, ты жаловался на дефицит острых ощущений в нашей славной стране? – зловеще поинтересовалась я у покрывшегося красными пятнами вампира. - Х-хозяйка… Может, н-не над-до? – бедненький, он даже заикаться начал. Моя «просто не предвещающая ничего хорошего улыбка» переросла, к вящему ужасу всех сзади меня стоящих, в «оскал Фредди Крюгера». - Майор, я решила, - довольным голосом протянула я, с удовольствием наблюдая за тем, как вытягивается лицо моего вампира. – Поедет Алукард! Оборотень за спиной Монтаны невнятно чертыхнулся. Мы с Монтаной одновременно перевели на него взгляд. Ганс Гюнше смотрел на меня с суеверным ужасом, постоянно сглатывал и едва заметно подрагивал. До меня начало смутно доходить, кого именно решил майор сбагрить в нашу тихую и спокойную организацию на неделю. - А вы, Монтана? Кого вы оставите на наше попечение? – негромко поинтересовалась я, наблюдая за вервульфом, медленно подбирающимся к грани потери сознания. Майор удивленно приподнял брови. - Кого, мисс Хеллсинг? Это вполне очевидно. Капитан! – оборотень вздрогнул и сделал шаг вперед. – Вы остаётесь в организации «Хеллсинг» ровно на неделю и считаетесь её сотрудником! - Да, гер майор, - покорно выдохнул оборотень. - Вы переходите под беспрекословное командование Интеграл Хеллсинг! - Да, гер майор, - кивнул капитан, снова сглатывая. - Выполняете любые её прихоти, - Монтана странно хихикнул. – Выполняете любые приказы и защищаете ценой своей шкуры! - Да, гер майор, - до меня стало медленно доходить, какую глупость я совершила, выбрав Алукарда в качестве обменника. Блин, лучше бы я Серас отослала!.. - И еще одно, капитан, - лицо майора стало непривычно серьёзным. – Всю эту неделю вы не просто заменяете Алукарда на ночных улицах Англии. Вы становитесь его полным аналогом, вам понятно? Представьте, что это не он подчинялся леди Хеллсинг всю её…гм, его сознательную жизнь, а вы! Вам все понятно, капитан? – глаза майора странно сверкнули. Гюнше обреченно вздохнул. - Да, гер майор, - твердо произнес он и, сделав один-единственный шаг в мою сторону, оказался за моим правым плечом. На мгновение его лицо непонятно исказилось, а затем замерло обычной восковой маской. Алукард смерил его неприязненным взглядом и снова обратил на меня умоляющие красные глаза. - Хозяйка?.. – жалобно протянул он. - Алукард, - я резко повернулась к вампиру: тот, поняв, что ему уже ничего в плане остаться не светит, выпрямился по струнке смирно. – Ты на неделю едешь в Германию и поступаешь в организацию «Миленниум»! Ясно? - Да, Хозяйка. - Никаких жертв среди штатских и персонала «Миллениум»! Ясно? - Да, Хозяйка. - Подчиняться и вести себя хорошо! Ясно? – Алукард уныло кивнул. - Никого не убивать без приказа! Ясно? – он снова покивал. – Мне по ночам не звонить и не ныть в телефонную трубку! Ясно?!? – этот пункт я выделила: Алукард смерил меня полным ужаса взглядом, но все-таки кивнул. – Так. Твой гроб доставят в «Миллениум» позже. Оружие можешь забрать. Полицейская… - …Остаётся, - внезапно сверкнул красными глазами Алукард и бросил своей окончательно продравшей глаза подопечной: – Слышишь, Серас? В моё отсутствие защищать Хозяйку и верно служить ей! На эту неделю она – превративший тебя вампир и твой Хозяин! Поняла? Немного протупившая от такого обилия приказов Виктория смерила меня, как и до неё смерил Алукард, полным ужаса взглядом. Видимо, теперь изводить меня опостылым «Хозяин» будет она. Именно «Хозяин», ведь мой противный кровосос сказал «вампир», а не «вампирша». Ну, повезло так повезло, блин… - Здесь, - я обвела жестом огромную гостевую комнату. – Располагайся. Гюнше кивнул и немедленно вошел в помещение. Несколько секунд молча смотрел в одну точку, а затем внезапно резко обернулся и посмотрел на меня, так, что я едва с тихой руганью за дверь не спряталась. - Фройлян Хеллсинг… - начал было оборотень, но тутже заткнулся: природная реакция и феноменальная скорость помогли ему скрыться под кроватью раньше, чем изящная китайская ваза, брошенная мною, достигла стены. - Как?!? Как ты меня назвал, щенок?!? – взвыла я, взбешенными глазами отыскивая в коридоре, чем бы ещё кинуться. Из-под кровати на меня с укором взглянули голубые глаза. - Фройлян Хеллсинг, - снова протянул Гюнше и опять нырнул в своё укрытие (картина пролетела мимо цели), продолжив уже оттуда: - Фройлян Хеллсинг, что с вами такое? Я всего лишь хотел спросить… - …Сколько тебе жить осталось? О, не беспокойся, минуты! – разъяренно прошипела я, заглядывая под кровать. – А ну, вылазь на свет Божий!.. - За что? – пискнул из темноты оборотень, сверкнув грустными голубыми глазками (моё сердце невольно дрогнуло). - Не смей называть меня так! – я, отчаявшись выманить вервульфа из укрытия, начала лезть туда сама. Белая блузка мгновенно стала серой из-за толстенного слоя пыли на полу. - Как, фройлян Хеллсинг? – покорно спросил Гюнше, заползая ещё дальше. Моя протянутая рука царапнула отточенными ногтями по протертому его плащом полу. - Так! Фройлянью!!! – оскалилась я, делая ещё одну попытку добраться до белобрысого фашиста. - Но… Но так у нас называют всех представительниц женского пола! – захлопал глазами оборотень. - Я – исключение!! – сверкнула я глазами. – Называй, как хочешь, но только не так! - Как, фройлян Хеллсинг?.. Ау! – я всё-таки сумела сцапать вежливого немца за ухо: оборотень подергался для приличия и затих, вспомнив, кто в доме породой отличается. Я злорадно оскалилась. - Как хочешь, но не фройлянью, понял? Фройлянью чтоб ни разу! – я немного помяла ухо фашиста для приличия, с мечтательной улыбкой послушав невнятные ахи и охи, выдававшие недурную композицию «собачий вальс». Дождавшись согласного кивка, отпустила покрасневшее ухо. - Да… Так точно, майн фюрер Хеллсинг… - промямлил Гюнше, потирая ухо и поглядывая на меня сквозь пыльные пряди золотистых волос. Я удовлетворенно кивнула и поползла назад, повторно протирая пол уже порядком серой блузкой. Уже «на выходе» замерла и, подумав, произнесла: - Ванну сегодня прими. Или сама мыть буду, - полюбовавшись на вытянувшееся лицо вервульфа, я вылезла из-под кровати и, подмигнув собравшейся на звуки «собачьего вальса» толпе слуг в дверях, гордо прошествовала мимо мгновенно замельтешившего персонала. Бедный оборотень. Он не знал, что я так и так буду его мыть – чисто по прихоти и из врожденной (и – мерси Алукарду – тщательно развитой) вредности. В его звероформе, разумеется. За ужином Гюнше сидел чистый и благоухающий. Видимо, моя угроза (точнее, обещание) мыть его собственноручно, произвела на оборотня неизгладимое впечатление. Поначалу Ганс хотел отсесть от меня как можно дальше, но Уолтер что-то ему шепнул на ухо, и тот, смертельно побледнев, покосился на меня. Посмотрев этак минуты три, что-то спросил у экс-Шикигами. Дворецкий, странно улыбаясь, кивнул. Оборотень, сравнившись по цвету кожи с накрахмаленной скатертью, медленно встал и пересел. Ко мне. Так близко, что наши бока почти соприкасались. - Какого Гитлера? – покосившись на фашиста, поинтересовалась я. - Гер Уолтер сказал, что Алукард всегда сидел от вас именно на таком расстоянии, майн фюрер Хеллсинг, - виновато объяснился Гюнше, старательно смотря в другую сторону. Подумав, зачем-то добавил: - Я помылся. Дважды. Уолтер с другого конца стола галантно мне поклонился. Я в ответ криво улыбнулась бывшему Богу Смерти. Его намек я поняла. Да. Мы устроим блондинистому оборотню такие «каникулы», что он назад в Германию на своих двоих убежит. Не дожидаясь истечения недели. Наступил понедельник. Я проснулась от чьего-то пристального взгляда. Надо сказать, что о вчерашнем «обмене» я как-то позабыла. Поэтому Гюнше снова искал убежища под кроватью, правда, уже моей, виновато оправдываясь, что он всегда «начинает работать» с пяти утра. Спросонья, я простила фашиста. Как оказалось, зря. Выяснилось, что Гюнше быстро приспосабливается. Он мгновенно усвоил несколько правил поведения рядом со мной. А) Молчать в тряпочку, пока не спросят (это оказалось нетрудно, Ганс практически всегда молчал). Б) Не вздумать брать меня под руку ни при каких условиях (один раз это правило оборотень нарушил, решив, что нужно поддержать своего временного фюрера при спуске по лестнице…Потом он сам очень нуждался в поддержке, но никто её не оказал, и поэтому он так и пересчитал носом все ступеньки). В) Без моей команды на людей не кидаться (Гюнше лишь возвел очи горе, когда услышал эта самую команду – «Фас!»). Усвоив эти три правила, Гюнше клятвенно меня заверил, что будет паинькой, и истуканом замер за моим правым плечом. Поначалу меня это не колыхало. А вот потом… Потом я пересмотрела свою точку зрения. После того, как Гюнше попытался проникнуть вслед за мной в ванную комнату, дабы «проследить за моею безопасностью». Знаю я эту из «безопасность»! Я успела съездить по его физиономии рукой три раза, прежде, чем огорошенный оборотень смог сигануть за дверь. Потом Ганс взялся сопровождать меня в прогулке по парку. После того, как десятый по счету случайный прохожий, подозреваемый Гансом в шпионаже, был отправлен в ближайшее медицинское отделение, я снова напомнила виновато потупившемуся оборотню список правил его поведения в моем присутствии. В полночь я отправила Гюнше на ночные улицы и вздохнула спокойно. По моим расчетам, Ганс должен был бы пропасть на три-четыре часа. Должен был, но – не пропал. Белобрысый фашист заявился в мой кабинет через час, помятый, грязный и всколоченный, но довольный. Деловито перечислил всех, кто попал ему под лапу этой ночью, не забыв упомянуть случайных свидетелей, кои на этом свете уже не числятся. Меня немного передернуло при одном взгляде на его непонятно довольное лицо. Выслушав крайне познавательный и, главное, невероятно подробный отчет вервульфа, я буквально послала его спать. После чего, выпив заботливо приготовленный Уолтером чай с валерьянкой, завалилась спать сама. В глубине души я уже начала жалеть об «обмене». Вторник встретил меня холодными глазами оборотня. Взорвался визгом собаки, которой наступили на хвост, и продолжился витиеватыми извинениями и напоминанием о как моём, так и Гюншевом распорядке дня. После чего дополнился моими собственными подробными описаниями, где я видела и этот чертов распорядок, и самого капитана Гюнше. Оборотень терпеливо слушал, сверкая грустными глазами из-под кровати. Он всегда слушал, не перебивая и не вякая. Хоть в этом вервульф положительно отличался от Алукарда. Потом был завтрак. Обычный, правда, немного торжественный, по причине того, что я, в отличие от понедельника, согласилась терпеть оборотня рядом с собой (перевожу, меня больше не тошнило прилюдно, как в понедельник). Все поели в гордом молчании, после чего Гюнше меня порядком удивил. Предугадав окончание моей трапезы, он молнией снялся со своего стула и отодвинул мой стул, позволяя мне выйти из-за стола без особых усилий со своей стороны. Я смерила его слегка презрительным взглядом (менее презрительным, чем в понедельник) и молча прошла мимо, стараясь не обращать внимания на шорох плаща фашиста позади себя. На тренировке стреляла я одна: оборотень до последнего сомневался, дозволено ли ему тренироваться наравне со мной. Выслушав очередную мою лекцию и узнав о себе много нового, Гюнше без лишних пререканий достал свой маузер и открыл огонь по мишеням. Забавно, но он составил мне вполне терпимую конкуренцию. Серас некоторое время старалась держаться поблизости, помня о приказе своего хозяина. Гюнше реагировал на это весьма своеобразно: тихо щелкая мгновенно изменяющимися зубами (читай, клыками) над моим ухом, он шепотом спрашивал, насколько мне необходима упырица с фотомодельной внешностью, после чего получал по носу и замолкал, смеряя Серас презрительным взглядом. Вытерпев часа три, я отослала обиженно надувшуюся Викторию к… Уолтеру, проигнорировав жалобное «Хозяи-и-и-ин!». Усмехнувшийся не к месту вервульф получил подзатыльник и после этого злорадствовал уже скрытно. Присутствовать в моём кабинете во время приема посетителей я оборотню не позволила. Некоторое время тот дулся, но мгновенно успокоился. Теперь он постоянно прибегал ко мне, едва очередной посетитель уходил, докладывая, какие мысли роились в голове моего незадачливого собеседника. Поначалу меня это не интересовало. И только после того, как информация вервульфа относительно отдельных субъектов подтвердилась, я позволила Гюнше зловещей тенью стоять за спинкой моего кресла. На прогулке стоял сплошной мат: Гюнше загнал несколько человек на деревья, и пришлось вызвать спасателей, дабы их спустить. «Дикие Гуси», которых Ганс уговорил сопровождать нашу парочку («сладкую», как соизволил язвительно выразиться бывший оперативник из тех же самых «Гусей»), довольно гоготали, наблюдая за попытками спасателей помочь несчастным прохожим. В это время я в сторонке, тихо и стараясь не привлекать внимания, прочищала мозги оборотню. Гюнше не возражал. Ночью я со спокойной душой отправила оборотня на очередное задание, после чего легла спать. Когда вервульф вернулся, я понятия не имела. Утро среды было идентично понедельнику и вторнику. Правда, в этот раз Гюнше поприветствовал меня уже из-под кровати, на всякий случай напомнив о своём рабочем графике. Я мстительно попрыгала на кровати, послушав придушенные охи-ахи, после чего встала и оделась. Завтрак прошел в дружеской обстановке. Меня уже не смущал мрачный вид сидящего на непорядочно близком расстоянии Гюнше, равно как и его присутствие на собраниях. То, что в прошлый раз он с руганью (моей, разумеется) «рыбкой» вылетел из кабинета, мы тактично решили забыть. Тем более что Ганс оказался довольно-таки незаменимым по части разведки. На очередном собрании ему хватило кинуть лишь один взгляд на моего собеседника, чтобы авторитетно прошептать мне на ушко, что оный «врет, и даже не краснеет». После чего вервульф с каменным выражением и без того невыразительного лица вытряс (буквально) из моего собеседника всю тщательно оным скрываемую информацию. Незадачливый доносчик не обиделся. Он прекрасно помнил, как в аналогичных случаях с подобными ему поступал Алукард, и даже поблагодарил перед уходом за практически неповрежденный внешний вид. Тренировка прошла как по маслу. Сначала стреляла я, потом капитан. Уолтер, присутствовавший при нашем «домашнем» состязании, только присвистнул: ни я, ни вервульф, ни разу не промахнулись. Противоположная стена была целой и невредимой (а после моего вампира её строить заново приходилось). Я была немного удивлена меткостью Гюнше. Он же, судя по тому, как странно блестели его ледяные глаза, был поражен моей точностью не меньше. - Отлично стреляете, фюрер Хеллсинг, - восторженно протянул он, косясь на меня. - Данке шон, - с улыбкой поблагодарила я в ответ и сменила обойму. Прогулка по парку, правда, была ещё довольно далека от совершенства (по вине моего временного «телохранителя» в больницу снова угодило человек пятнадцать-шестнадцать). Оборотень виновато поковырял землю носком начищенного сапога, поглядывая на меня из-под козырька фуражки, пока я вдохновлено отчитывала его за шаловливые проступки (оборотень явно дурачился, бегая за одним из пострадавших с безумными криками «Покусаю! Я бешеный! Мне прививку забыли сделать!!!»). Когда я с мрачным и недовольным видом просматривала отчеты оперативников, изредка покрывая оных отборной бранью, Гюнше с деловым видом встречал всех незваных гостей. (Это выглядело примерно так: «Нет, гер Уолтер, фюрер Хеллсинг не может принять этого субъекта. И что с того, что это доносчик? Что с того, что Искариоты снова атаковали? Фюрер работает, ей не до этого…») После пяти подобных переговоров у двери, причем на одну и ту же тему, я устало закрыла глаза и послала Гюнше. На улицы. Разбираться с Искариотами. Напару с Серас, которая, к слову, уже второй день одиноко завывала под моим окном. (Пример: «Хозяи-и-ин! Бернадотте с «Гусями» ушли! Мне с ними, или как?..») Сделала я это нарочно, хотя и прекрасно представляла последствия сближения моей временной подопечной и моего не менее временного «телохранителя». Мои подозрения оправдались. Я поняла это в тот момент, когда в мой кабинет, сверкая глазами, ворвался взъерошенный Уолтер и выпалил необыкновенно тонким голосом: - Леди Интеграл!.. Там… Серас и оборотень… И ещё Андерсон… Там тако-о-ое!.. Мне ничего не оставалось, кроме как со вздохом подняться с нагретого места и проследовать вслед за возбужденным экс-Шикигами. Оборотень, завидев меня, коротко отсалютовал мне в лучших традициях немецких спецназовцев. В смысле, не отвлекаясь от дела. А в этот момент он держал на мушке потрепанного белобрысого католического священника. Серас невнятно что-то пискнула, пришпиленная клинками Андерсона к стене. - Что за?.. Андерсон, вы опять начинаете? – я недовольно скривилась. - Вы что… Где Алукард? Эта блондинка здесь, а главного злодея нет! Непорядок, леди Хеллсинг! – Андерсон, бедненький, озверел намного больше обычного, безумно косясь в сторону невозмутимого вервульфа. Я тоже взглянула на «моего» (привычка, что поделать) оборотня. Тот слегка пожал плечами, не сводя маузера со своего противника. - Алукард сейчас в Германии, падре Андерсон, - мрачно осведомила я одуревшего от такого поворота событий католика. – У нас кратковременный, гм, обмен персоналом с «Миллениумом» произошел. - И… И когда этот кровопийца вернется? – ошарашено поинтересовался паладин. - Через неделю. - А-а… Тогда и я тоже… Через неделю, - невнятно пробормотал католик, медленно отступая в темноту коридора. Как только его плащ взметнул полами в последний раз и исчез, оборотень опустил маузер и мгновенно оказался за моей спиной. Справа, как привык. Серас, кое-как освободившаяся (с помощью Уолтера), заняла позицию за моим левым плечом. Наверное, со стороны это было забавно. - Итак, господа, - я, чуть прищурившись, посмотрела на светлеющее небо. – Близится рассвет. Нам всем пора по постелям. - Хозяин, этот волк-перосток… - внезапно, всхлипнув, начала было Виктория, но Гюнше резко прервал её: - Я говорил ей, майн фюрер, чтобы она не лезла. Но ваша упырица отличается, гм, умом и сообразительностью, - Ганс странно скривил рот, что я растолковала, как презрительную усмешку. – Она не пожелала постоять в сторонке, как «Гуси», и полезла на Александра Андерсона. Тот, разумеется, за ножи, она, как и следовало ожидать, за базуку… Результат – католику хоть бы хны, Виктория Серас – пришпилена, как бабочка, к стене. Пришлось звать подмогу, - закончив, Гюнше мрачно отдал честь и, поглядывая на вампиршу с плохо скрываемой насмешкой, замер. Пять минут Серас беззвучно открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная волной на берег. - Это… Поклеп! Клевета! Враки!.. Хозяи-и-и-ин! – снова жалобно протянула она. - Что «Хозяин»? Слушать надо было Гюнше, а не наперекор делать, - коротко прервала я назревающую истерику вампирши. – И не смотри на меня, как Гитлер на Сталина!.. - Гюнше закатил глаза, но смолчал. - Завтра с «Гусями» идешь, Гюнше – персональный дозор… Хватит меня глазами сверлить! – мои подопечные укоризненно в унисон покачали головами. – Сами напросились!.. Все, хватит! Спать хочу, - я хмуро закусила сигару и чеканным шагом направилась к припаркованной машине, стараясь игнорировать словесную перепалку за своей спиной. Над городом медленно поднималось солнце. Проснувшись утром в четверг, я с ужасом увидела, что на экране электронных часов замерла цифра одиннадцать. Блин, я проспала до одиннадцати! Это же кошмар!.. Резко сев на кровати, я чуть не свалилась обратно – уже с обмороком. На полу, положив голову на край моей постели, дремал оборотень. Видимо, и у него был свой предел возможностей. Во сне бледное лицо вервульфа казалось невероятно спокойным и даже немного возвышенным. По крайней мере, до того момента, как его белки глаз под веками не задвигались с умопомрачительной скоростью, и Ганс Гюнше с тихим звериным рычанием не вскинулся, целясь припрятанным маузером куда-то в окно. Постояв так минуты две, оборотень остыл и скосил голубые глаза в мою сторону. На бледном лице фашиста отобразился суеверный ужас. - О, чёрт!.. – хрипло выдал он, боясь пошевелиться под моим чуть насмешливым взглядом. – Какой позор… - Не волнуйся, с каждым бывает, - улыбнулась я. – Давно у тебя кошмары? Глаза оборотня подозрительно забегали. - Ээ… Кошмары? Какие кошмары? – быстро спросил он. - Гю-юнше, - протянула я, вскидывая левую бровь. Оборотень коротко вздохнул, опуская маузер. - С детства. Содержание снов лучше не пересказывать, - мрачно буркнул он, усиленно глядя в сторону. С детства, говоришь?.. Содержание лучше не пересказывать, говоришь?.. - Ясно, - я немного помолчала, глядя в окно. – Ты дашь мне одеться, мохнатый? – наконец не выдержала я, замахиваясь на оборотня подушкой. - Ой, да, конечно! – Гюнше мгновенно оказался у двери. – Велю накрывать. - Уж будьте так добры! – язвительно протянула я. Завтра, хоть и поздний, прошел чинно и важно. За все это время, пока мы медленно поглощали горячую пищу, Гюнше не проронил ни слова. Просто сидел и смотрел в одну точку. И ещё… В его глазах появилось нечто такое, чего раньше не было… Какая-то странная обреченность, из-за которой все старались держаться от него подальше. За окном стояла пасмурная погода. Моросил дождь, неприятный, мелкий. С улицы тянуло холодом и слякотью. В такую мерзопакостную погоду даже самый жестокий хозяин своего пса за порог не выгонит (хотя не факт, бывало, Алукард меня та-а-ак доставал…). Вот и я, как положительная и примерная хозяйка, оборотню сказала «Нефиг» и оставила его скучать дома. Прием сегодня тоже отменили. Зачем? На улице слякоть, пусть доносчики посидят дома, у теплых каминов. Правда, Уолтер что-то проворчал, вроде как, ему не очень-то и нравилось такое отношение к работе. На что я чистосердечно сказала, что устала от этих самодовольных рож, пытающихся втиснуть мне ложную или приукрашенную неверными фактами информацию. Гюнше задумчиво покивал, не сводя глаз с пылающего камина, в подтверждение моим словам. Уолтер понял, что он в меньшинстве, и отвалил. Несмотря на мерзость за окном, день пролетел незаметно. Было около шести вечера, когда внезапно послышался телефонный звонок. Зевающий Уолтер отошел и вернулся с телефоном. - Это вас, сэр, - лениво осведомил меня экс-Шикигами. – Какой-то безумный мужчина с истерическими нотками в голосе. Я обменялась удивленным взглядом с отвлекшимся по такому случаю от огня Гюнше и взяла трубку. - Алло?.. - Хозяйка?! Хозяйка, это вы?!? – чуть не оглушил меня истерический вопль с того конца провода. Я мотнула головой. - Ай… Алукард! Я же предупреждала… - прорычала я в трубку; Ганс явно заинтересовался и придвинулся поближе. - Сейчас ещё только вечер, Хозяйка, а не ночь, - ехидно проинформировал меня вредный вампирюга и тут же начал жаловаться: – Хозяйка, я так больше не могу! Я.. Я просто-напросто сбегу от них, ко всем чертям! Они… Они меня всё время рядом быть заставляют, Хозяйка! Чай пить! В диспутах участвовать!.. Хозяйка, я с ума сойду!! Вам разве нужен полоумный вампир с шестисотлетним стажем?!? – вампир зашелся тихим истерическим смехом. Я непонятно что-то пробормотала. Н-да, Алукард там реально с ума сходит… - Подожди, так что же, тебе там заданий, что ли, не дают? – удивленно поинтересовалась я. Вампир странно всхлипнул. - Не-е-ет, почему же… Дают… Еще как дают… - сдавленно ответил он. - Так в чем же дело? - Хозяйка… Не могу так больше… Сначала прикольно было, ну, за Рип там гоняться, щелкая зубами, в Шредингера с безумным смехом стрелять… Ну, весело-то было… Часа два… А потом!.. Хозяйка, вы бы видели, как на меня косится Док… Я уж не знаю, где от него прятаться в этом бункере! А затем… Затем начались заседания!! – в голосе вампира ясно слышалась неподдельная мука. Гюнше ностальгически вздохнул. Видимо, у него, в отличие от Алукарда, с «Миленниумом» были связаны только положительные воспоминания. - Заседания… какое прекрасное слово, - громко произнес оборотень, зачем-то нависая надо мной и приближаясь к трубке. До меня не сразу дошло, что он просто издевается над вампиром. - Хозяйка?.. Гюнше?!? Что ты там делаешь, с моей Хозяйкой?! Тебе положено на цепи во дворе сидеть, а не за её спиной стоять!! – мгновенно озверел Алукард. – Пшел вон, говорю! Гулять, блохастый!! - Алукард, цыц! – ощетинилась я, властно отодвигая оборотня. Гюнше с ехидной улыбкой поклонился, демонстрируя свою покорность, и снова устроился у камина. - Да, Хозяйка, - с придыханием ответили с того конца. - Успокойся. Ещё три дня осталось, и ты вернёшься в свой родной подвал, - постаралась утешить я вампира. - Да, Хозяйка, - кротко согласился мой клыкастый собеседник. - Вернешься – и сразу на задание, да? Сразу на вампиров и упырей. И на Андерсона, - Гюнше удивленно оглянулся на меня, не понимая, с чего бы это такая нежность в голосе. Я криво ему улыбнулась и оборотень, мгновенно поняв, в чем дело, на всякий случай немного отодвинулся от меня. - Да, Хозяйка, - восторженно-влюбленным голосом поддакнул Алукард. - Алукард? - Да, Хозяйка?.. - Положи трубку и возвращайся на службу, понял?!? – я с силой бросила трубку на телефон и со спокойной душой села обратно на диван, продолжив просмотр отчетов. Гюнше издал странный звук. Кинув на него взгляд, я увидела, как мелко трясется спина оборотня. Спустя секунды три до меня дошло, что вервульф ржет. - Ах, ты!.. – я, замахнувшись, запульнула в оборотня папкой. Тот увернулся и поймал документы в воздухе, спасая отчеты от неизбежной гибели в огне. - Фюрер, - укоризненно протянул он: голубые глаза смеялись. - Какая я тебе фюрер?! Я тебе и отец, и мать, и родина в одном лице! – вышла я из себя. – Марш охотиться на вампиров!!! Оборотень кинул неуверенный взгляд на окно, которое, будто в насмешку над ним, озарилось вспышкой молнии, и грустно вздохнул. Партия приказала – значит, надо.
Ответов - 1
Зорин Блиц: Пятница. Утро было насыщенным. В смысле, невероятно громким и жутко шумным. Причем орали в моей комнате, что меня особенно, гм, расстроило. Уолтер уяснил это первым: именно в дворецкого полетела брошенная спросонья подушка. А бросаюсь я метко-о-о… Когда порядок был восстановлен, экс-Шикигами объяснил причину такого гама с утра пораньше. Оказалось, что, когда Уолтер проснулся (а просыпается он в четыре утра) и прошелся по комнатам (он всегда так делает), то заметил одну странность – весь пол в моей спальне был залит чем-то темным и вязким. Первая мысль – оборотень не сдержался и покусал. Вторая – Гюнше с самого начала планировал обратить меня в вервульфа, по приказу своей возлюбленной партии. И третья – банальное заказное убийство (Уолтер признался, что к тому моменту он уже рассмотрел, что я сплю, аки ангелочек, в которого вкололи двойную дозу снотворного), а Гюнше помешал киллеру и геройски пал. Отсутствие трупа объяснялось очень просто: храбрый оборотень, поняв, что все для него лично кончено, сдерживая стоны боли, пополз во двор, где и скончался под каким-нибудь кустиком. Разумеется, весь персонал замка, разбуженный взволнованным дворецким, разбежался по помещениям, стараясь найти тело павшего вервульфа. Слуг ждал капительный облом: нигде, кроме моей комнаты, крови на полу не наблюдалось, а оборотня и след простыл. Поэтому на незадачливого фашиста, которого угораздило пропасть именно сегодня, все прибежали жаловаться непосредственно к начальству. То бишь, ко мне. И, самое интересное, никого особо не смутило, что я ещё сплю. Надавав служебному персоналу на орехи, я с ворчанием встала, не прекращая ворчать оделась и замолкла только за завтраком. Все это время слуги продолжали искать капитана Гюнше, надеясь заслужить моё прощение (на похвалу никто уже не рассчитывал). Мой же разум занимали невесёлые думы. Через час размышлений они вылились в грустные выводы, которые сразу мне не ахти как понравились. А) Кровь реально принадлежала Гансу…возможно. По крайней мере, она была красной, вполне человеческой. Б) Оборотня все ещё не нашли, и сие было плохо, ибо кто знает, куда наш временный работничек подевался. В) Вспомнилось вчерашнее странное поведение вервульфа, и это насторожило меня ещё больше, чем пункты «А» и «Б» вместе взятые. Г) … Я, вздрогнув от пришедшей на ум мысли, подозвала Уолтера и задала один-единственный вопрос, положительный ответ на который заставил меня уже содрогнуться. Г) …Сегодня было полнолуние. - Да... Да… Да, в военной форме немецких войск. Да, на фураже фашистский орёл… Да, вполне возможно, что он скинхед... Нет, он не брюнет, он платиновый блондин. Что вы говорите?.. А-а, не замечали. Жаль, очень жаль. Организация «Хеллсинг» благодарит вас, - с сожалением произнес Уолтер и, положив трубку, повернулся ко мне. – Мне жаль, миледи, но Гюнше не замечали ни в аэропорту, ни на пристани. Я задумчиво повертела сигару в пальцах. - Ищи. Нам нужно найти этого своевольного оборотня до воскресенья, - хмуро осведомила я бывшего Бога Смерти и отвернулась к окну. Поиски вервульфа продолжались пятый час. Задействовали всех: внешнюю разведку, «Диких Гусей», оперативные отряды. Несмотря на жалостливые глазки и душераздирающие завывания, я отправила на поиски и Серас. В глубине души зрело неприятное ощущение неправильности происходящего, её нереальность. А также набирающее силу предчувствие страшного. - Да… Нет, блондин, платиновый блондин. Да, в военной форме. Что?.. При чем тут цвет глаз? – удивленный голос Уолтера вернул меня к реальности и заставил прислушаться. – Нет, они у него голубые, а не красные… А, тогда извините… - дворецкий хотел уже положить трубку, но я вырвала её у него из рук. - Да?! Это Хеллсинг… Да, та самая! Вы сказали, красные глаза?.. А волосы? – выслушав сбивчивый ответ, я закусила губу. – Значит, вы не разглядели, темно было… А где вы, простите, его видели?.. У Тауэра?.. Когда именно? – мой собеседник ответил, спустя некоторую паузу: видимо, уточнял. – А-а, хорошо, спасибо. Вы нам очень помогли, право… Да, спасибо, вам того же, - я резко опустила трубку на телефон и, обернувшись, отыскала полубезумными глазами насторожившегося Уолтера. - Миледи?.. – взволнованно протянул экс-Шикигами, но я рубанула ладонью воздух, и он замолк. - Собирай наших. Скажи, чтобы приезжали к Тауэру. Гюнше видели у замка полчаса назад, - мрачно осведомила я дворецкого и начала набирать телефон организации «Миленниум». - Миледи Интеграл, что вы делаете?!? – с суеверным ужасом спросил Уолтер, когда я поднесла трубку к уху, слушая телефонные гудки. - Звоню майору, - коротко ответила я, продолжая наслаждаться звучанием гудков. – Спрошу, что делать с Гансом. - В смысле?.. - «В смысле»... Сегодня полнолуние, Уолтер, - мрачно произнесла я. – Алло? Организация «Миленниум»? Соедините меня с Монтаной Кригом, пожалуйста, - я проводила засуетившегося Уолтера хмурым взглядом: до Шикигами дошло, чего следует ожидать от одержимого полной луной оборотня. – Кто спрашивает?.. Интеграл Хеллсинг… Да, та самая!! Вы будете соединять, или как?!? Серас встретила меня круглыми от страха глазами. На мой безмолвный вопрос указала дрожащим пальцем в темноту под аркой тоннеля. Кинув туда изучающий взгляд, я заметила несколько буквально выпотрошенных тел. - Самые горячие сунулись, - пояснил Бернадотте, проследив за направлением моего взгляда. – Он с ними за минуту расправился… - Миледи, наши люди в Скотлонтярде придержат до поры до времени оперативников, - за моей спиной тенью возник Уолтер. Я нахмурилась. - Скотлонтярд? – мрачно переспросила я, скосив глаза в сторону Шикигами. - Гюнше убил нескольких мирных граждан, миледи, - пояснил дворецкий. – И покалечил трех полицейских, которые попытались его задержать. Внешность нашего… - Уолтер запнулся. – Гм, оборотня, по счастью, никто не запомнил: только его одежду. Но и этого, если учитывать предыдущие ваши с Гюнше появления на людях, достаточно. Я задумчиво пожевала сигару, глядя во тьму тоннеля. Плохо дело. Гюнше засветился, и разбираться с этим предстоит впоследствии «Миленниуму», но пока что оборотень был под моим «крылышком». - Миледи Интеграл?! – с неподдельным ужасом выдохнул Уолтер, когда я внезапно сделала быстрый шаг в сторону тоннеля. - Ждите здесь, - коротко приказала я, собираясь войти в негостеприимную темноту тоннеля, но вдруг почувствовала странную тяжесть на спине. – Какого… Серас? Вампирша молча повисла на моей спине, не давая и шагу сделать. В красных глазах наравне со страхом плескалась непонятная решимость. - Пусти, - со злобой бросила я, снова устремляясь вперед. - Хозяин… Не надо. - Пусти, или на месяц крови лишу и в Африку бандеролью отправлю. На задание, разумеется. - Я сама, Хозяин. Вы тут постойте… Я тяжело вздохнула. - Серас? - Да, Хозяин?.. - Это приказ. Виктория вздрогнула и с неохотой разжала руки. После чего открыто залилась слезами, наблюдая, как я с гордо поднятой головой вхожу под своды тоннеля. Уже в темноте я оглянулась, надеясь, что меня не видно, и замерла на секунду: все оперативники, которые приехали к Тауэру, стояли, торжественно отдавая мне честь. - Гюнше?.. – на меня уставились абсолютно безумные красные глаза оборотня, вкусившего человеческие плоть и кровь. Фашист медленно поднялся с сырой земли, не сводя с меня настороженного взгляда. – Гюнше, - позвала я ещё раз. На моей груди открыто сверкал большой серебряный крест. В руке я судорожно сжимала револьвер с серебряными пулями. Под пиджаком холодил горячее тело ледяной серебряный кинжал с гравировкой на немецком «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа» на гладком лезвии. Небольшие презенты от Монтаны, высланные сразу после моего звонка в Германию. В первую очередь Гюнше заметил, разумеется, крест. Красные глаза на мгновение наполнились яростью, которая, однако, сразу прошла, стоило ему рассмотреть вышеупомянутую фразу на старой поверхности. Гюнше обратил свой немного голодный взор на револьвер в моей руке. И уже потом, погипнотезировав некоторое время огнестрельное оружие, уставился на мой левый бок, сквозь плотную ткань учуяв серебряный кинжал. - Гюнше, - в третий раз позвала я, протягивая свободную руку вперед. На этот раз оборотень не колебался. Медленно, будто сквозь силу, он приблизился ко мне и встал передо мной на одно колено, признав своей хозяйкой. Подарки заботливого Монтаны сделали свое дело (хотя выслал он их только тогда, когда я будто вскользь заметила, что в случае отказа он получит назад изувеченный труп). Я, стараясь делать это медленно, опустила протянутую руку оборотню на голову. - Ганс Гюнше, - назвала я его полным именем и замолкла. - Служу… Организации… «Миленниум»… - хрипло прогавкал (иначе ЭТО не назовешь) вервульф, покорно закрывая глаза. Я промолчала. Не говорить же бедному песику, что в данный момент он склонил колени перед «Хеллсингом», практически предав свою организацию. Хотя это и льстило моё самолюбие. В субботу не Гюнше будил меня – я будила Гюнше. (До своей комнаты оборотень в пятницу дошел сам и, с моего позволения, сразу свалился в объятия Морфея.) Гюнше только открыл голубые глаза, как сразу сиганул под кровать, сверкая на меня глазками уже оттуда. Только через пять минут до него дошло, что это я стою у его кровати, а не он спал на моей. (Если бы спал, Монтана бы точно труп получил в воскресенье…) Несколько минут посозерцав моё смеющееся лицо, Гюнше заметил под моей блузкой большой крест. Голубые глаза от ужаса расширились. - Вчера… Это были вы, майн фюрер… - прохрипел он, заползая ещё дальше под кровать. Я поняла, что сейчас он прокручивает в мозгу, как будет извиняться перед своим настоящим начальством за свою практически измену партии. Грустно улыбнувшись, я покачала головой. - Успокойся, - порекомендовала я вставшему в ступор оборотню. – Майор знает. Я вчера позвонила ему, и он одобрил все действия. Фактически, ты действовал по принуждению и ни в чем не виноват. - Я поклялся вам… - хрипло донеслось из-под кровати. - Нет. Ты клялся «Миллениуму». Оборотень рискнул вылезти из-под укрытия. Он снова был весь в серой пыли, напомнив мне наш первый разговор в этой комнате. На лицо сама собой наползла улыбка. - Кстати, - внезапно вспомнила я. – Что за дрянь была на моём полу вчера утром? Кровь? Гюнше что-то согласно промычал, отводя глаза. - Чья? – требовательно поинтересовалась я. - Ну.. Вы же знаете, фюрер, что оборотни, как и вампиры, нуждаются в определенном количестве крови, так сказать, внутриутробно, - смутно начал вервульф, породив в моей голове некие мысли. - Где брал? - С собой привез. В чемодане, - оборотень кивнул в сторону своей поклажи. – В четверг ночью перед сном выпил. А без мяса… Желательно, человеческого… - Гюнше поморщился. – Очнулся я в вашей комнате, лунатил… И наизнанку… Я задумчиво покивала, не сводя глаз с оборотня. - Почему в моей спальне? – хмуро поинтересовалась я. Вервульф окончательно смутился. - Я… Я не знаю… Лунатил, - сбивчиво ответил он, стреляя глазками по сторонам. На мертвенно-бледное лицо, выдавая, набежал легкий румянец. - Гю-ю-юнше, - я сблизила большой и указательный пальцы, напоминая вервульфу, чем кончился наш первый разговор в этой комнате. Капитан запнулся, инстиктивно поднимая руку к пострадавшему тогда уху. - Я… Ой, - оборотень тяжело вздохнул, помедлив, выполз из-под кровати. – Когда всё это началось, я был в панике, фюрер. Метался по комнате, старался преодолеть эту заразу путём причинения телу боли, - оборотень хотел расстегнуть плащ, чтобы что-то мне показать, но, вспомнив о своей быстрой регенерации, опустил руки. – Но, когда ЭТО пробралось в мой разум… Я был в таком ужасе, майн фюрер, что вы и представить себе не можете, - я поразилась, заметив, что Гюнше, спокойный, пуленепробиваемый во всех смыслах этого слова Гюнше нервничает! – Я в полуобморочном состоянии буквально приполз в вашу комнату, старался вас разбудить… Не смог… Меня вырвало… И тогда я убежал, майн фюрер, - выговорившись, оборотень снова вздохнул. Затем поднял на меня глаза: - Прошу вас… Не говорите гер майору. Я со вздохом положила ему на голову руку – совсем как этой ночью. Оборотень вздрогнул, но терпеливо дождался, когда я прекращу взъерошивать его светлые волосы. - А, ладно. Не бойся по этому поводу. Представь, что вчерашний день был простым кошмаром. Тем более, что уже завтра тебя отсюда заберет твой настоящий хозяин, - я невесело усмехнулась (ой, блин, привязалась…когда только успела?..) и убрала руку. Оборотень, как оказалось, всё это время сидел с закрытыми глазами. – Кстати… - я хищно улыбнулась. – Ты опять весь пыльный, кутя! Гюнше резко раскрыл глаза, глядя на меня с суеверным ужасом. Он вспомнил моё обещание помыть его. - Сиди смирно!! – я вцепилась в мощную шею волка-альбиноса, старающегося вырваться из ванны. – Сиди смирно, а то утоплю ненароком!!! Гюнше бросил на меня взгляд, полный ужаса. За дверью хрипло смеялся Уолтер, представляя, как волчара сидит в пене и таращит глаза. Услышав его смех, Гюнше начал странно дергаться, порыкивать и косить желтым глазом в сторону прикрытой двери. Предвкушая удивление дворецкого, я усмехнулась и крикнула: - Уолтер! Уолтер, он сильнее меня! Помоги! Гюнше, прекрасно поняв, что у меня на уме, благодарно ткнул мокрым носом в моё и без того мокрое (его стараниями) плечо. Смех за дверью оборвался, сменился сухим старческим кашлем. В приоткрывшуюся дверь сунулось лицо дворецкого. - Ээ… Вызывали, сэр? – деланно-удивленным голосом поинтересовался старый лис, усиленно моргая. - Помоги мне удержать этого волчару! – проворчала я, кивком головы указывая на Гюнше. Ганс встретил дворецкого оскалом и маньячным блеском глаз. Лицо Уолтера вытянулось, стоило ему встретиться взглядом с глазами Гюнше. Волк фальшиво дружелюбно помахал хвостом, окатив меня новой порцией пены. Я зажмурилась. - Уолте-ер! – снова протянула я, кивая на взмыленного волка. Дворецкий сглотнул и приблизился. - Ээ… Может быть, позвать Бернадотте… Или Викторию?.. – умоляюще спросил он. Гюнше хрипло рассмеялся. Бернадотте позвать… Он ещё, чего доброго, и весь свой гусиный выводок притащит. Викторию… Визг будет – мама не горюй! Нет, дорогой мой, выбор пал на тебя. Видя, что ни волк, ни я глаз с него не спускаем, Уолтер с побежденным видом взялся за мочалку. В следующие полчаса произошло следующее. А) Я окончательно промокла. В связи с этим мне пришлось залезать в ванну к волчаре. Гюнше старательно отводил хищный взгляд от моей блузки, из-за воды основательно облегающей тело. Б) Уолтер тоже промок до нитки. Его возня с волком-переростком сопровождалась изощренным матом и угрозами (причем непонятно, кому адресовывались последние – Гансу, или мне?). Гюнше на дворецкого не реагировал, предпочитая прижиматься ко мне взмыленным боком и не менее взмыленной башкой. В) Мы его наконец-то сполоснули! Правда, половина воды всё равно оказалась на мне (воду лил Уолтер, а Гюнше, подлец, снова чуть ли не запрыгнул мне на руки), но волчара все-таки попал под водопад. Г) После продолжительного омовения оборотня (три часа, не больше не меньше) ванная комната стала похожа на Венецию после наводнения. Посреди этого хаоса восседали Уолтер, с шапкой пены на седеющей голове, я, вся мокрая, как русалочка Ганса Христиана Андерсена, и Гюнше, тощий и сменивший цвет шкуры с серебристого на пепельный. Мат стоял – зашибись! Ощущения были – зашибись!.. …А ничего повеселились... - Фюрер… - Ну? - Нет, ничего… Я смиренно закусила губу, мысленно пообещав дать оборотню подзатыльник, если тот ещё раз ко мне обратится. Дело в том, что сие продолжалось уже полтора часа. Гюнше, закутанный в умилительное розовое покрывало (пожертвованное горничной), заискивающе поворачивался ко мне, открывал рот, произносил «Фюрер», затем замыкался в себе и замолкал. Я терпела. Оборотень со вздохом снова кинул на меня боязливый взгляд и приоткрыл рот. Я с ужасом поняла, что сейчас начнётся, и крепче стиснула в зубах сигару. - Фюрер… - пролепетал Гюнше, заглядывая мне в глаза. - Ну-у?.. – я медленно начала приподниматься на кресле; синее покрывало с геральдикой семьи Хеллсинг медленно сползла с плеч, оголяя тело. Оборотень спохватился раньше и поэтому, когда я начала смущенно натягивать покрывало на плечи, он уже лопотал, глубокомысленно глядя в потолок. - Ну я… это… ничего такого, майн фюрер… Я так… По мелочи… - Говори! – сигара хрустнула в зубах; оборотень кинул на меня опасливый взгляд, немного отодвигаясь. - А у вас завтра собрание… А там… Врут, гады… Все врут… ну и… Алукард справится? Я немного удивилась такому вопросу. Алукард-то всегда справлялся со своей задачей: стоять мрачной красноокой тенью за моим плечом, скаля клыки и подмигивая особо нервным особям. Интересно, зачем Гансу… Ответ пришел мгновенно. И едва он отразился в моих глазах, Гюнше мгновенно уставился в окно, выдавая себя легким румянцем на бледных впалых щеках. - Так… - мрачно протянула я. Гюнше порозовел ещё больше. – Так… Н-да, попала я в ситуацию… И самое обидное, что привязаться к этому охламону успела… - Леди Интеграл, - в комнату чинно вошел Уолтер в домашнем халате и с тюрбаном на голове. – Приехал майор Монтана Криг. С ним ещё одно недораз… один субъект. Впустить? - Да, Уолтер, - я поднялась, скидывая покрывало; оборотень не успел отвести глаза и теперь созерцал мою фигуру, запеленатую в темно-синий парчовый халат с открытыми плечами. – Нам с Кригом надо поговорить. - Мисс Хеллсинг!.. Что-то случилось? – неподдельно удивился майор, оглядывая меня глазами в пол-лица. - Нет, - мрачно произнесла я; за моей спиной стоял хмурый капитан Гюнше, поглядывающий на дерганого спутника майора сквозь влажные пряди волос. Я тоже с недоумением поглядывала на Алукарда: в военной форме «Миллениума», в фуражке и с маузером в дрожащей руке вампир выглядел как-то… неправильно. Поймав мой заинтригованный взгляд, Алукард, не дожидаясь официального согласия на переобмен, бухнулся передо мной на колени и уткнулся в мой живот лицом. Гюнше поджал губы: он с трудом сдержался, чтобы не отодрать от моих колен вампира. - Ну так что, мисс Хеллсинг? – Монтана проигнорировал деятельность Алукарда. – Обратный обмен? За моей спиной судорожно вздохнули. - Не совсем. Теперь судорожно вздохнули уже у моих ног. - Почему бы нам не продлить наше соглашение ещё на неделю, майор? – чарующе улыбнулась я остолбеневшему Кригу. – Уверена, моему вампиру очень понравилось на вашей базе! - О… - Криг наконец отошел от шока, кинул взгляд на впавшего в ступор вампира у моих ног, оскалился, предвкушая ещё неделю издевательств над «Великим и Ужасным»: – О!.. - Это ответ «да», я надеюсь? Вот и отлично, - я молча повернулась к просветлевшему лицом оборотню и дала ему взять себя под локоть. – Увидимся через неделю, Алукард!
полная версия страницы